Покурим, Дарвин?

На днях в Ипсиланти, штат Мичиган, прошел девятый ежегодный конкурс автомобилей-сирот Orphan Car Show – парад старых бойцов, некогда славных, но угасших автомобильных марок, другого измерения в автомобильной планометрии.

В этом году шоу организовали власти Ипсиланти, гоночного сердца Америки, городской автомузей Automotive Heritage Collection и музей Уолтера Крайслера. По правилам «сиротами» считаются автомобили, чья марка приказала долго жить: производители загнулись (Packard), растворились в ком-то другом (Maxwell) или отказались от производства автомобилей (Studebaker). Сюда также приглашают и машины, чьи производители просто оставили легковой жанр (Tatra), а также закрытые линии здравствующих автоконцернов (последние поступления Oldsmobile и Plymouth). Сюда же относят и «американки» иностранных марок, чье производство в США прекратилось, хотя их марки здравствуют и поныне (Citroen).

Detroit Electric Brougham 1916, Cord 810 Westchester 1936 года, Jewett 1925 года, купе Essex 1930 года, Terraplane Special 1935 года, недавно отреставрированный кабриолет Hupmobile 1932 года с откидными креслами (награда в категории «Лучший автомобиль для отдыха»).

Из Orphan Show получается совершенно неожиданный срез автоистории.

Во-первых, открывается забытый мир разнообразия: в начале XX века в мире отлично уживалось до сотни независимых автофабрик, часто плохо представлявших, что делается друг у друга и как «не надо» делать авто.

Иногда торжествовала индивидуальность, которую с такой страстью ищут сегодня клиенты и автоконцерны.

Кроме того, интересно посмотреть, откуда у кого «растут крылья». Так, победителем конкурса Orphan в этом году стал Maxwell АА 1910 года. Именно из Maxwell вырос Chrysler. Первые Maxwell появились в 1904 году и строила их компания Maxwell-Briscoe Co. Эти машины считались в начале века одними из лучших среди американских гоночных машин. В начале ревущих 20-х компанию возглавил, а вскоре и скупил Уолтер Крайслер. В 1935 году он тихо похоронил старый бренд в пользу Chrysler Plymouth. Но одним из главных коньков первых Chrysler оставалась гоночная страсть, так что частичку Maxwell Крайслер в своих авто сохранил.

Кстати, давно пошел обратный процесс: «сироты» обретают новых хозяев и новую жизнь. Реанимированы Maybach и Bugatti, сделана дерзкая попытка возродить Studebaker. В Штатах много планэров, связанных с ретро. Orphan родилось всего десять лет назад, но моментально оказалось на гребне успеха: триста участников – совсем неплохо. Множество DeSotos, Corvairs, Edsels, Packard, Hudson, Brush, Graham, AMC, Hupmobile, LaSalle, Duesenberg, Auburn, Simplex, Pierce-Arrow... За каждой из марок шлейф в виде чьих-то семейных воспоминаний, киноцитат, легенд. Трудно поверить, что лоханка Козлевича, знакомая каждому по Ильфу и Петрову, и давно забытая марка триумфаторов гонок 20-х Lorraine-Dietrich имеют что-то общее, но это так. Трудно поверить, считает Газета. RU , что броневики НАТО на шасси Hispano-Suiza и Panhar-Levassor – дальние потомки изысканнейших авто, некогда давших фору Rolls-Royce и Cadillac.

Да и покупку первого автомобиля с покупкой первого пылесоса не сравнить. Так что в семейных преданиях останутся и простенькие Plymouth.

Интересная черта бренда в том, что с годами он обретает собственную жизнь, поселяясь в таких эфемерных, но важных измерениях, как преемственность, репутация, мода, стиль. Например, марка Bugatti, чьи машины ставили рекорды по своей длине и выигрывали по 800 гонок в год, стала таким же символом французской аристократии межвоенных лет, как дама в темной вуали. И Франция как-то обеднела, когда исчезли с улиц и эти странные дамы, и эти странные длинные авто.

Феномен «сиротского» формата и в том, что он открывает, так сказать, другое измерение: нам словно прокручивают фильм «Небесный капитан или мир будущего» с его future in the past, мозаику будущего, которого не случилось.

Многие «сироты» – альтернативные варианты развития автомысли и не все из них поднимется рука назвать тупиковыми.

Обтекаемые Cord или Silver Arrow 30-х, с которыми перекликается аэродинамика XXI века, заднемоторная Tatra 30-х, чей плавник опередил аэродизайн на 15 лет (ее потомок 1938 года Tatra 97 признана в этом году «лучшей зарубежной сиротой»). Многие из них давно забыты, другие до сих пор служат источником вдохновения для автотворцов: оказывается, можно думать иначе.

Увы, совершенство редко кого спасало, и старик Дарвин неумолим: человек произошел от обезьяны, сильные жрут слабых, загнанных лошадей пристреливают...

Одни бренды умирают, другие выживают, только никакой это не естественный отбор, а слепая рулетка, часто крошащая в салат вполне жизнеспособные ветви.

И, может быть, с ланцетниками так и надо, а с людьми и автомобилями – ой, не всегда.

Традиции напоминают деревья: срубить быстро – растить долго. Чтобы создать самобытную автомарку, как правило, нужны десятилетия. Чтобы разрушить ее, часто достаточно хорошей биржевой порки или зигзага моды. Или политики: целое семейство самобытных марок утащил с собой в могилу Третий рейх – Horch, Wanderer, NSU... Бормана так и не нашли, а марка Maibach, которую так любили он и другие высшие наци, была закрыта на десятилетия.

Марки мрут и сейчас... Что делать с неумолимым Дарвиным? Может быть, объявить ценные, но банкротящиеся автомарки частью культурного наследия? И устроить им финансовый «заповедник», в котором конструкторское ядро могло бы продолжать традицию в штучных экземплярах? Дорого, конечно, но есть же султан Брунея, ЕС, ЮНЕСКО наконец.

А Дарвин пока может покурить...

gazeta.ru
Текст: Александр Андриевский
Фото: dacc.provide.net